Евгений Щепетнов - Манагер [СИ]

  Фургон разгрузили быстро, и скоро мы уже отъезжали от ангара.

   Рила спросила меня:

  - Ты сопроводишь нас до дома? А то сумма большая, как бы чего не вышло. Мадург мужик неплохой, но деньги есть деньги - наведёт ещё портовых бандитов. Заодно посмотришь, где мы живём...вдруг возникнет желание придти в гости.

  Купец покосился на неё глазом, но ничего не сказал, он уже перестал делать вид, изображая первую спицу в колесе.

   Но нет - слава богам - по дороге домой ничего с нами не случилось, никто на нас не напал, никаких происшествий не было.

   Загар весело дотянул пустой фургон до родного стойла, к нему сразу бросились двое слуг - или рабов, я так и не понял, кем они были, а мы пошли в дом.

  Рила отдала распоряжение слуге, чтобы отцу вызвали лекаря, а потом поманила меня в дом, так и волоча мешок с деньгами. В доме царила кутерьма - бегали и визжали разнообразные одетые и не очень девицы разных возрастов, одни кидались на шею старшим сёстрам, другие беззастенчиво разглядывали меня, отчего мне стало казаться, что я нахожусь в кабинете рентгенолога и меня просвечивают насквозь.

  Одна из девчонок, лет пятнадцати-шестнадцати, с уже сформированной грудью и всеми остальными местами довольно громко спросила Мираку:

  - Это что, дикарь акома, да? Рила с ним спит? Вот гадина! Всегда ей всё лучшее достаётся, а я обноски её донашиваю!

  - Тише ты, дура - зашипела Мирака - сейчас Рила услышит, она таких горячих тебе отсыплет, сразу забудешь об её мужиках! Иди лучше сиськи прикрой, ходишь как дикарка с голой грудью!

  Девчонка взвизгнула, поглядев на себя - поняла, что забыла как следует одеться и стоит перед чужаком практически голой, и унеслась вглубь дома.

  Мирака подошла ко мне и виновато улыбаясь сказала:

  - В кого мы такие уродились - сама не знаю. Матери вроде у нас добропорядочные, видно папаша постарался внести в нас пряностей...иди вон в ту комнату, Рила с тобой рассчитается. Да дождись обеда - сейчас все за стол сядем, пообедаешь, тогда пойдёшь.

  Я вошёл в указанную комнату - за столом сидела Рила и улыбалась:

  - Вот твои законные деньги. И ещё сто монет сверху - за защиту, и...хммм...ну вообще, за красивые глаза.

  - Ты бы ещё сказала - за доставленное удовольствие! Чувствую себя каким-то мальчиком для удовольствий при богатой матроне - притворно оскорбился я.

  - Ну не такая уж богатая, и совсем не матрона, и ты давно не мальчик - везде наврал - хихикнула Рила - забирай, пригодятся, тебе ещё много надо, чтобы хороших жён купить.

  Потом она погрустнела:

  - Может и правда останешься? Зачем тебе ваши жёны-акома? Я что, хуже? Будем вместе торговать, путешествовать...мне и мужиков-то не надо, если один будет, такой как ты. Странно, да? Не ты меня уговариваешь замуж за тебя выйти, а я тебя - жениться на мне! Знаешь, сколько мужиков делали мне предложение? Сколько в ногах валялись? А я всем отказала...может тебя ждала? Ладно, вижу - не ко времени разговор. Мужика нельзя брать так резко, напирать на него, наступит день - сам придёт. Иди, куда хочешь. Только помни - здесь тебя ждут. И чего я так на тебя запала?! Вот болезнь-то, так болезнь! Дикарь, меньше на полголовы, нищий, широкий, как шкаф - а запал ты мне в голову, не могу выбросить, и всё тут. Может ты заколдовал меня? Нет, вижу, не колдовал - не умеешь. А я бы могла - околдовала бы тебя, так, что никуда бы не ушёл, только бы за мою повязку бы держался - и Рила продемонстрировала шёлковую золотистую набедренную повязку, слегка прикрывающую её крутые гладкие бёдра.

  - Рила, ты мне нравишься, правда - начал я - только не могу я так...есть у меня дело, которое я не могу бросить, не могу оставить. Подруга у меня тут в городе, где - не знаю. Было у меня две подруги - рабовладельцы одну убили, а другую похитили. Я должен разыскать похищенную, освободить, отомстить за убитую Васону. А потом, возможно, я к тебе и вернусь. Если жив буду. Ты мне нравишься, правда, мне с тобой хорошо, но ещё один момент - я не буду у тебя на побегушках никогда, понимаешь? Ты должна это осознавать. Или отношения работодатель - работник, или муж - главный в семье и жена - его помощница, подруга. И только так. Так я воспитан.

  - Ясно - грустно и разочарованно ответила Рила - ладно, вот твои деньги. Останешься на обед?

  - Нет, пойду, а то за обедом твоя шайка меня по частям разберёт! Я, как вошёл, думал - они меня сейчас разденут и изнасилуют - ну и девки же в вашей семье!

  - Есть такое дело - весело усмехнулась Рила - да вам, мужикам, именно такие и нравятся - вы только морды делаете постные, типа блюстители нравственности, а сами и рады стараться сдаться на милость победительницы! Правда, не все, как оказалось - она грустно вздохнула и выразительно посмотрела на меня - учти, я всегда добиваюсь того, чего хочу! А я хочу получить тебя! Берегись!

  Она подмигнула и встала, потянувшись всем телом. Я загляделся на её изгибы, в лицо мне бросилась кровь и я поспешил ретироваться, боясь, что моё пребывание в этом доме затянется... Уже на пороге, обернулся и спросил о том, что не давало мне покоя:

  - Слушай, а где же три жены, о которых говорил твоё отец? Где ваши матери? Что-то я так их и не заметил - одни девчонки бегают.

  - А нет их - посерьёзнела Рила - поехали с отцом десять лет назад за товаром, и пропали. Отца нашли с разбитой головой, он ничего не помнит, а матерей наших нет. Скорее всего работорговцы захватили. Мы пытались что-то узнать - бесполезно. Так и не знаем, где они. Он иногда забывается и говорит о них, как о живых, о жёнах, которые ждут дома, а их нет. Может быть и в живых-то нет....

  - Извини, что спросил...у каждого своё горе.

  - Нет, ничего - мы уже привыкли. Так и живём вот толпой...

  Я ещё немного неловко потоптался на пороге дома, потом попрощался и вышел на улицу. Мой 'рюкзачок' приятно оттягивали заработанные монеты, шлем и броню я тоже уложил в мешок, так что, так что моё разгорячённое бронёй и шальными девками тело обдувал свежий морской ветерок и шагать мне было легко и приятно. Теперь мой путь лежал на невольничий рынок.

  Рынок! При этом слове всегда вспоминается запах огурцов и помидоров, сладкий запах пряностей и вкусный запах копчёностей, кругом редиска, клубника, на плавящимся под солнцем асфальте стоят рядком тётки с вёдрами вишни и наперебой зазывают купить только их вишню, такую крупную и замечательную вишню.

   Мне и нравился базар, и не нравился - толкотня, жара, но зато, потом, поешь чего-нибудь вкусненькое, то, чего нет в магазине.

  Невольничий рынок - это нечто другое, это место отдавало безнадёгой, горем, проклятием и несчастьем. Огромное пространство городской площади было уставлено рядами деревянных клеток - сильно напоминало какой-нибудь вещевой рынок, с его боксами, контейнерами и нишами, вот только вместо обуви и куч различных штанов, в этих клетках находились люди. Кого там только не было! Любой возраст, любое состояние - от младенцев, до стариков. Рабы, как и все люди в экстремальной ситуации, вели себя по разному - одни плакали, другие смеялись, третьи спокойно сидели и ожидали своей участи. Большинство рабов были голыми - редко кого прикрывали остатки тряпок - зачем тратиться на одежду для рабов? На стоимость она не влияет, температура тут такая, что можно ходить голым круглый год - так зачем лишние расходы? Достоинство человека? Какого человека? Раба? Так какой же он человек...